Пантеон в Париже – собор, ставший мавзолеем. Знаменитый пантеон в париже Интересные факты о пантеоне в париже
Пантеон (Pantheon) – это известный архитектурно-исторический памятник, который является лучшим образом французского классицизма, расположенный в Латинском квартале, что в 5-м округе Парижа.
Изначально парижский Пантеон носил имя церкви святой Женевьевы, однако позже был переименован и наряду с базиликой Сен-Дени стал главной усыпальницей выдающихся людей Франции.
Несмотря на перестройку 1328 года, к концу XV века храм не мог вмещать всех прихожан, в связи с чем в 1492 году аббатство выделило принадлежавший ему участок на горе святой Женевьевы на строительство более вместительного храма в стиле поздней готики («пламенеющей»). Основные строительные работы пришлись на период правления Людовика XII и Франциска I .
Строительство продолжалось более столетия и завершилось лишь в 1622-1626 годах возведением фасада. Фасад был достроен в начале XVII века на средства Маргариты де Валуа.
Тогда же были выполнены и фигурные витражи. В 1626 году новый храм освятил парижский архиепископ Жан-Франсуа де Гонди. На протяжении XVII и XVIII веков храм Святого Стефана (церковь Сент-Этьен-дю-Мон) пользовался огромным успехом у парижан. Сюда регулярно перевозили из аббатства мощи святой Женевьевы, однако в 1744 году Людовик XV решил переместить аббатство.
Адрес:
Франция, Париж, 5-ый округ, Латинский квартал
Начало строительства:
1764 год
Окончание строительства:
1789 год
Архитектор:
Жак-Жермен Суффло
Диаметр купола:
23 м.
Основные достопримечательности:
захоронения, маятник Фуко, скульптуры
Координаты:
48°50′46″N 2°20′45″E
Краткое описание
Если говорить о самых значимых и самых интересных достопримечательностях Франции , то, несомненно, следует выделить величественное здание Пантеона в Париже.
Мавзолей, в котором захоронены самые выдающиеся французы (и не только) был возведен в бурные времена, времена, когда Францию охватила революция. Однако это история, которая, естественно, заслуживает особого внимания, ведь Пантеон в Париже – это еще и бывший собор Святой Женевьевы и, как любят называть его многочисленные гиды, памятник амбициям и страстям, кипевшим при королевском дворе, а затем и на баррикадах. В наши дни Пантеон является одним из самых посещаемых мест столицы Франции .
Вид на главный вход в парижский Пантеон
Такую популярность он приобрел даже не благодаря покоящимся в нем останкам сильных мира сего: путешественников привлекает его необычные архитектурные формы. Пантеон в Париже нельзя отнести к какому-либо определенному архитектурному стилю. Во времена, когда была открыта церковь Святой Женевьевы, ее внешний вид вызвал у парижан возмущение, наверное, не меньшее, чем будущее творение Эйфеля . Такова уж эта страна - Франция, в ее столице совмещаются, казалось бы, на первый взгляд, несовместимые здания, памятники истории и архитектуры.
Здание парижского Пантеона находится в легендарном Латинском квартале, расположенном в пятом округе Парижа. Из номера округа становится понятно, что Пантеон был построен недалеко от центра Парижа: как известно, нумерация двадцати округов начинается от центральной части города. Путешественник, пришедший посмотреть на здание Пантеона, на его входе сможет увидеть выгравированную надпись, говорящую о предназначении здания. Если дословно перевести эту надпись на русский язык, то можно прочитать примерно следующее: «От благодарной Отчизны великим людям!». Возле огромной усыпальницы можно всегда встретить многочисленные экскурсионные группы, которые в Пантеоне могут не только насладиться уникальной архитектурой, но и многое узнать об истории Франции и о ее выдающихся гражданах. Фантастическое зрелище Пантеон в Париже представляет собой, когда сумерки опускаются на город: благодаря уникальной подсветке, здание словно освещается из-под земли, а свет «уходит» в небо. В этом, наверняка, есть какой-то символизм: фото Пантеона, сделанные в вечернее время профессиональными фотографами, украшают многочисленные офисные здания и отели по всему миру.
Вид на парижский Пантеон со стороны улицы Клотер
Собор Святой Женевьевы - обет короля
Свою непростую и длинную историю Пантеон в Париже, а если быть точнее изначально церковь Святой Женевьевы, ведет с 1744-го года . Именно тогда Людовик XV принял на себя командование войсками, которые должны были одержать долгожданную победу над австрийцами. Правда, побывать в гуще сражений ему не удалось, у короля внезапно поднялась высокая температура: медицина того времени была бессильна, жаропонижающих средств в 1700-хх годах еще не существовало. Многие из приближенных короля считали, что Людовик XV вскоре умрет. Находясь на смертном одре, король взмолился Святой Женевьеве, которая и в наши дни считается покровительницей Парижа. Он дал торжественную клятву, что если Святая смилостивится над ним, то он воздвигнет в ее честь роскошный храм.
Случилось чудо, король выздоровел, в мир иной отошла лишь его любовница, которая заразилась вирусным заболеванием от монарха. Сильнейшая депрессия заставила короля позабыть о государственных делах и данном обете. Лишь влюбившись в очередной раз, Людовик XV вспомнил о своем обещании и приказал брату своей новой фаворитки выбрать архитектора для постройки храма Святой Женевьевы. Интересно то, что архитектор Суфло приступил к разработке проекта храма лишь в 1755-м году, ровно через 11 лет после «страшной» болезни короля.
Строительство храма Святой Женевьевы
Проект храма, разработанный архитектором, вызвал у короля и парижан, мягко сказать, немой шок. В те времена все здания Парижа строились в роскошном стиле барокко, декоративные архитектурные элементы украшали каждый дом, не говоря уже о храмах или дворцах. Однако Суфло решил отойти от устоявшихся традиций, и в своем проекте соединил сразу четыре стиля.
Вид на греческий портик с колоннами (вход в здание)
На плане можно было увидеть портик в греческом стиле с шестью колонами, накрытый «строгим» куполом, потолок которого предполагалось выполнить в романском стиле, а интерьер храма должен был быть воплощен в жизнь в готическом стиле. Кроме этого, архитектор, вдохновленный собором Святого Павла, находящимся в столице Туманного Альбиона, решил поставить колоны в стиле барокко в качестве опоры для перекрытий. Превзойти гениальность Кристофера Рена, создавшего лондонский собор, Суфло не удалось: свод был очень тяжелым и колонны попросту бы разрушились под его весом. Стоит отметить, что начать строительство храма Суфло удалось лишь 1764-м году. Первый камень торжественно заложил король, который уже двадцать лет назад дал обет Святой Женевьеве.
Католическая церковь отправила Людовику XV письмо, в котором выражался протест против строительства здания по плану Суфло. Дело все в том, что проект предусматривал постройку храма, напоминающего собой очертания «греческого креста». Поэтому архитектор удлиняет два крыла и делает храм похожим на католическую базилику. Справедливости ради стоит отметить, что во время строительства архитектурного сооружения, постоянно возникали трудности, по большей части, они были связаны с финансированием. Проще говоря, у Людовика XV не хватало денег, чтобы воплотить в жизнь план архитектора Суфло. По этой причине три стороны храма лишились портиков, остались лишь колоны и фронтон, которые и в наше время можно увидеть на главном фасаде Пантеона. Многочисленные документы, сохранившиеся до наших дней, характеризуют короля Людовика XV, как очень любвеобильного мужчину. Все его фаворитки хотели «помочь» возлюбленному выполнить свой обет, они от руки рисовали всевозможные украшения, которые, по их мнению, обязательно должен был добавить в здание архитектор короля.
Купол парижского Пантеона со смотровой площадкой
Как известно из истории, Людовик XV отошел в мир иной в 1774-м году. Он так и не успел выполнить свое обещание Святой Женевьеве. Не довел дело до конца и погрязший в интригах архитектор Суфло. Благо у специалиста были помощники, которые в 1789-м году достроили до конца здание храма Святой Женевьевы. Как уже говорилось выше, парижане приняли новый храм «в штыки» - в прямом и переносном смысле. Многим казалось, что здание выглядит слишком строго и не соответствует архитектуре Парижа. Величественный купол не подходил к греческому портику, нарушая при этом гармоничность всего архитектурного ансамбля. Зачастую многие достопримечательности не признаются жителями городов, в которых они построены. Так произошло и с храмом Святой Женевьевы.
Забегая немного вперед, хотелось бы уточнить, что современные архитекторы считают Пантеон в Париже великолепным зданием, построенным в классическом стиле. Довольно спорное мнение, особенно если вспомнить, что стилей у здания четыре. Однако купол, разработанный Суфло, вдохновлял многих специалистов, например, Капитолий в столице США имеет точно такой же купол. К слову, «следы» парижского Пантеона можно найти и в России - купол Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге .
Пантеон в Париже - революция и запутанная история
Мечта архитектора Суфло была воплощена в реальность. В Париже появился собор, который составил достойную конкуренцию лондонскому храму Святого Павла и римскому католическому собору Святого Петра . Однако собором Святой Женевьевы он назывался совсем недолго.
Внутри Пантеона в Париже
Как только закончилось строительство, во Франции начались массовые беспорядки, которые французы с гордостью называли революцией. Восставшие рабочие грабили и разрушали огромные соборы, и даже небольшие храмы. Подобной участи удалось избежать лишь собору Святой Женевьевы, который революционеры в конце 18-го века назвали Пантеоном. Пантеон в Париже должен был прославить героев Франции и стать местом их упокоения. Первым революционером, похороненным в Пантеоне Парижа, был граф Мирабо. Его останки пролежали в Пантеоне чуть менее двух лет: оказывается его соратники доказали связь героя с королем. Останки были вынесены из Пантеона и похоронены на кладбище, революционеры не установили даже надгробную плиту. Кстати, один из соратников Мирабо Марат, обвинивший в предательстве своего бывшего друга, был вскоре убит и похоронен в Пантеоне.
Из истории можно узнать, что власть несколько раз переходила от революционеров к королевскому двору и обратно. Столько же раз здание становилось Пантеоном, а затем собором Святой Женевьевы. Закончилось все на том, что архитектурное сооружение, разработанное Суфло, все же получило название Пантеон. Интересно то, что здание превращалось из собора в мавзолей и из мавзолея в собор несколько раз на протяжении ста лет. Французам, видимо, было очень трудно определиться с предназначением архитектурного шедевра, возвышающегося неподалеку от центра Парижа. Все закончилось в 1885-м году. В тот год в здание Пантеона внесли тело Виктора Гюго .
Маятник Фуко
Пантеон в Париже - наши дни
В наши дни здание Пантеона в Париже продолжает выполнять возложенные на него французскими революционерами функции: являться мавзолеем для великих французов и не только. Кстати, парижане не желают повторения истории с графом Мирабо, поэтому после смерти выдающейся личности, делается пауза. За этот промежуток времени выясняется, действительно ли человек был выдающимся или, как в случае с Мирабо, произошла ошибка. Например, в 2002-м году в парижском Пантеоне, спустя 132 года после своей смерти был похоронен Александр Дюма. Парижане более ста лет выясняли: действительно ли он был гениальным писателем или же «произошла ошибка», и Дюма был обычным графоманом? В очереди на погребение стоит Наполеон Бонапарт и, как ни странно, граф Мирабо. Оказывается, его уже реабилитировали и останки революционера «ждут» того момента, когда их снова торжественно внесут в Пантеон. К слову, наверное, в Пантеоне будут похоронены Вольтер и Руссо, если, конечно, со временем, о них не всплывут нелицеприятные факты.
Пантеон в Париже, безусловно, перекликается с римским собратом, и если по возрасту сильно ему проигрывает, то по величественности и помпезности вполне сопоставим. Купол Пантеона — одна из лучших смотровых площадок Парижа.
С востока к Пантеону примыкает лицей Генриха IV с башней Хлодвига, возведенные на фундаменте церкви Женевьевы. Эту церковь заложил еще в 502 году франкский король Хлодвиг, принявший христианство. В церкви были похоронены сам Хлодвиг, его жена и святая Женевьева.
Рядом с лицеем стоит аккуратная (так и хочется сказать «миловидная») церковь Сент-Этьен-дю-Мон.
Колокольня Сент-Этьен-дю-Мон
Нотр-Дом де Пари
Базилика Сакре-Кёр смотрится очень эффектно. Ниже нее выделяется церковь Сент-Эсташ и шпиль Сен-Шапель.
Зеленый купол Обсерватории Сорбонны и черный купол Дворца Института Франции.
Колесо обозрения на площади Согласия
За церковью Сен-Сюльпис громоздятся небоскребы Дефанса
Улица Суффло упирается в Люксембургский дворец, за которым вдалеке возвышается Эйфелева башня. Правее башни – золотой купол Дома Инвалидов
Обратите внимание, сколько печных труб
Спускаемся с купола
Пантеон внутри
Внутреннее пространство Пантеона-церкви св. Женевьевы выглядит не менее впечатляюще, чем снаружи. Несмотря на массивность колонн и монументальность форм, есть ощущение легкости и наполненности светом.
Центральная скульптурная композиция — «Национальный конвент», 1924. Скульптор Сикар.
До сих пор отделить «церковь от государства» здесь не удалось: памятники во славу Франции и государственных деятелей соседствуют с картинами жизнеописания святой Женевьевы. Общий стиль картин напоминает нашего Нестерова. Расписывал Пантеон Жак Фердинанд Эмбер (Jacques Ferdinand Humbert).
Цикл картин из жизни Женевьевы выполнили художники Пьер Пюви де Шаванн и Жан-Поль Лорен.
В центре зала качается неустанный маятник Фуко.
Макет Пантеона
Крипта
Из просторного и светлого зала лестница ведет в сумрачную крипту.
В конце лестницы – ваза с сердцем Леона Гамбетта
При входе в крипту имеется схема расположения захоронений.
Как явствует из схемы, самые почетные места при входе занимают Жан-Жак Руссо (он лежит справа от входа), Вольтер и Суффло (они покоятся напротив Руссо слева от входа).
Архитектор Суффло, автор проекта парижского Пантеона, не дожил до окончания строительства, зато удостоился чести лежать в самом достойном обществе внутри своего творения. Его именем также названа улица, ведущая к главному входу в Пантеон.
Саркофаг Руссо
Могила Вольтера
Остальные саркофаги размещены по двое-по трое в каждом склепе, а то и поболе.
Так, в одной камере соединили таких разных литераторов как Виктор Гюго, Эмиль Золя и Александр Дюма. Причем Дюма положили в Пантеон в 2002 году, спустя 132 года после его смерти.
Видно, что Дюма «вписан» совсем недавно в камеру № 24
Paul Han / flickr.com Serge Melki / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com Paul Han / flickr.com
Одним из наиболее привлекательных объектов для посещения туристов в Париже является Пантеон, расположенный недалеко от центра Парижа, в Латинском квартале Пятого округа, на холме Святой Женевьевы. Он примечателен не только как шедевр искусства и памятник архитектуры, но и как место захоронения великих французов – Жан-Жака Руссо, Вольтера, Пьера Жана Жоржа Кабаниса, Пьера и Марии Кюри, Луи Брайля, Виктора Гюго, Эмиля Золя, Александра Дюма (отца), Андре Мальро и других.
Пантеон – узнаваемый архитектурный символ Парижа наряду с Собором Парижской Богоматери и Эйфелевой башней. Его завораживающая величественность запечатлена на множестве фотографий, открыток и сувениров. Особой популярностью пользуются изображения Пантеона Парижа в облачную погоду и в вечернее время суток, когда здание, специально подсвечивающееся уникальными осветительными приборами, как бы еще стремительней возносится ввысь.
Пантеон, как немой свидетель поворотных в истории Франции событий, стал также символом непростой и драматической судьбы французского народа и теперь многое может поведать гостям столицы о человеческой жизни и страстях, как при королевском дворе, так и на баррикадах.
На протяжении длительного времени парижский Пантеон был камнем преткновения для правящих в стране политических сил, которые никак окончательно не могли определиться с функциональным предназначением этого архитектурного сооружения.
Впервые как храм Святой Женевьевы архитектурное сооружение возводилось по повелению короля Людовика (Луи) XV, который в 1744 году, тяжело заболев лихорадкой перед ответственными битвами с австрийцами, в духе его времени (ведь эффективных лекарственных препаратов тогда не было) прибегнул к молитвам и дал обет покровительнице Парижа в случае улучшения своего состояния здоровья – построить в ее честь самый величественную и роскошную в черте города церковь. Молитвы монарха были услышаны, он выздоровел, но клятву на время позабыл, поскольку погрузился в расстройство и депрессию в связи со смертью зараженной им же любовницы – герцогини Мари-Анн де Шатору.
Скульптуры Пантеона, Париж (Paul Han / flickr.com)
Воплощение обещания монарха в жизнь началось не ранее, чем через десятилетие после чудесного исцеления. Любвеобильный правитель вернулся к жизни и своему обету лишь с появлением новой официальной фаворитки – Жанны-Антуанетты Пуассон, более известной как маркиза де Помпадур, которая стала его главной советчицей в государственных делах и юный брат которой, Абель-Франсуа, маркиз де Мариньи, был назначен на должность инспектора королевских зданий. Людовик (Луи) поручил последнему найти автора и исполнителя задуманного проекта и тот предложил своего учителя, с которым ранее совершил двухгодичную обучающую поездку по Италии, – Жака-Жермена Суффло.
В 1755 году архитектор Суффло приступил к разработке проекта собора, а к непосредственному возведению здания перешли лишь в 1764 году. Строительство храма все время затягивалось то по причине наличия споров по поводу интерьера, то по причине добавления многочисленными пассиями любвеобильного короля все новых и новых деталей и украшений во внутренний и внешний облик храма, а то и по банальной причине недостаточного финансирования (именно поэтому три стороны здания остались без портиков).
Через десять лет, в 1774 году, Людовик (Луи) XV, заложивший начальный камень будущего храма, почил с миром, так и не дождавшись исполнения своего обещания тридцатилетней давности Святой Женевьеве, а в 1780 году преставился и главный архитектор, который, к слову, позже был погребен в так и не завершенном им детище. И лишь спустя еще десять лет, в 1790 году, строительство здания было окончено преемниками и помощниками Суффло, под руководством архитектора Ронделе.
Особенности архитектурного стиля
Первоначально в плане архитектурное сооружение было центрально-купольным, напоминало форму греческого креста, но верхушка католической церкви прислала Людовику (Луи) XV письмо с опротестованием подобного проекта, и архитектора обязали вытянуть оба боковых крыла здания.
Жак-Жермен Суффло, имея перед собой задачу, поставленную королем, – возвести самый величественный и шикарный храм Парижа в честь Святой Женевьевы, покровительницы города, стремился в своем монументальном творении соединить все лучшее, что было изобретено в искусстве возведения архитектурных сооружений до того времени, и это ему частично удалось: над шестиколонным греческим портиком был возведен гигантский купол (высота – 120 метров), неизвестный античности, а светлый и легкий готический интерьер, украшенный многочисленными фресками о подвигах и деяниях Святой Женевьевы и, к сожалению, со временем затемненный забитыми революционерами окнами, был увенчан романским сводом.
Такое эклектическое и революционное для эпохи пышного и декоративного барокко решение (в плане возврата к античной строгой простоте) было воспринято современниками зодчего не только без особого восторга, а даже с негодованием и противлением.
Новое здание для многих парижан стало «культурным шоком». Но с тех пор в столице Франции появился храм, который по своему величию и масштабности замысла не уступал соборам Святого Петра в Риме (Италия) и Святого Павла в Лондоне (Англия). Ныне Пантеон в Париже принято считать архитектурной классикой, хоть и облегченной готической системой опор, а его купол стал прототипом для возведения аналогичных куполов Капитолия в Вашингтоне (Соединенные Штаты Америки) и Исакиевского собора в Санкт-Петербурге (Россия).
«Великим мужам благодарное Отечество»
Надпись на фронтоне здания парижского Пантеона: «Aux grands hommes la patrie reconnaissante» (Великим мужам благодарное Отечество) — появилась подчас Великой французской революции по решению Конвента в 1791 году, который и постановил хоронить в нижней части церкви (крипте) знаменитых граждан Франции. Так собор превратился в пантеон, усыпальницу гражданского значения, которая должна была увековечить новоиспеченных героев Франции.
Надпись на фронтоне здания парижского Пантеона (Paul Han / flickr.com)
Само слово «пантеон» имеет греческое происхождение и отсылает нас к известной одноименной памятке древнеримской архитектуры, на которую, как образец, и ориентировался Суффло, изначально бывший храмом всех богов, но потом слово стало общим названием для любых мест захоронения выдающихся людей.
Крест с купола, как и статую Святой Женевьевы, сняли, водрузили новые скульптурные композиции – фигуры Славы и Родины-матери. Как героя и пламенного трибуна французской революции первым в парижском Пантеоне с почестями похоронили графа Оноре Габриеля Рикетти де Мирабо, но несколько лет спустя Максимилиан Робеспьер и Жан-Поль Марат обвинили его в связи с королевским двором, признали предателем, и его прах был перенесен из здания Пантеона в Париже на кладбище для преступников. Марат впоследствии также был погребен в Пантеоне, но, по иронии судьбы, и он вскоре был развенчан как революционный герой, а его останки вынесены из здания бывшей церкви Святой Женевьевы.
Маятник Фуко - символ колебаний статуса парижского Пантеона
После революции и реставрации династии Бурбонов, парижскому Пантеону в 1822 году вновь вернули значение собора, надпись уничтожили, а фронтонные барельефы опять заменили. Как оказалось, далеко не в последний раз: после очередной революции монарх Луи-Филипп вернул зданию статус пантеона, а Наполеон III в 1851 году – крест храма Святой Женевьевы, через два десятилетия снова вытесненный красным знаменем Коммуны, а потом водруженный на свое место Третьей республикой.
Знаменитый маятник для демонстрации вращения Земли вокруг своей оси (Paul Han / flickr.com)
В 1885 году после кончины Виктора Гюго, как ни странно, та же Республика опять трансформировала парижский собор в Пантеон, где и был похоронен гениальный французский писатель. Надпись на фронтоне была восстановлена. С тех пор в здании хоронят прославленных французов. Оно продолжает функционировать как мавзолей, но чтобы не повторялся конфуз, как с прахом Мирабо или Марата, установлена своеобразная проверка временем на достойность быть погребенным в Пантеоне Парижа. Так, только в 2002 году сюда были перенесены останки всем известного автора «Трех мушкетеров» – Александра Дюма. И, как не парадоксально, вновь поднялся вопрос о возвращении в парижский Пантеон праха уже реабилитированного Мирабо.
Особый интерес представляет факт подвешивания в начале 50-х годов XIX века в трансепте под центральным куполом Пантеона в Париже, на высоте 67 метров, физиком Леоном Фуко своего знаменитого маятника для наглядной демонстрации вращения вокруг своей оси планеты Земля.
Маятник Фуко стал своеобразным символом повторяющихся исторических колебаний статуса парижского Пантеона во времена правления разных политических сил (монархии, республики, империи, коммуны) от сакрального заведения, церкви Святой Женевьевы, до гражданской пропагандистской усыпальницы-мавзолея, где погребены выдающиеся знаменитости Франции.
Г., и здание было закончено учеником Суффло в г.
Ко времени завершения храма король был свергнут, и революционное правительство распорядилось о превращении церкви в мавзолей великих французов.
Церковь св. Женевьевы
Церковь св. Женевьевы всегда пользовалась большим уважением парижан: в ней хранились мощи святой и рака. Тут же были похоронены Хлодвиг , первый из королей, принявших христианскую веру, его жена и дочь . Раку св. Женевьевы украсили в г. и поставили под главный престол, затем опять переделали - из чистого серебра - и вызолотили . Под церквью оберегалось подземелье со сводами, где ещё во времена гонений на христиан собирались на молитву.
Аббатство и церковь св. Женевьевы несколько раз грабили и жгли норманны - в , и гг.; каждый раз восстанавливали, а полностью отстроили в XIII -XIV вв. Церковь была украшена кардиналом Ларошфуко мрамором и образами. Во времена заразных болезней и бедствий в городе раку святой торжественно обносили по городу, начиная с г.
Людовик XV
Первая империя
Захоронения
В Пантеоне захоронены (список в порядке даты захоронения):
| Год захоронения в Пантеоне |
Имя | Описание |
|---|---|---|
| 1791 | Оноре Габриель Рикети Мирабо | Знаменитый оратор и деятель революции. Останки удалены из Пантеона 25 ноября 1794 года . |
| 1791 | Вольтер |  Философ.
|
| 1792 | Николя-Жозеф Борепер (фр.) русск. | Офицер, герой революции. Останки утеряны . |
| 1793 | Луи Мишель Лепелетье де Сен-Фаржо | Политик, подавший решающий голос за казнь короля, убит роялистом. Останки удалены, отданы родственникам 14 февраля в г. |
| 1793 | Огюст Анри Мари Пико Дампьер | Генерал. Останки утеряны . |
| 1794 | Жан-Поль Марат | Революционер. Останки удалены из Пантеона . |
| 1794 | Жан-Жак Руссо |  Философ.
|
| 1806 | Франсуа Дени Тронше | Политик и юрист. |
| 1806 | Клод Луи Петье | Политик, военный министр. |
| 1807 | Жан Этьен Мари Порталис |  Политик и юрист.
|
| 1807 | Луи-Пьер-Панталеон Ренье (фр.) русск. | Драматический актёр. |
| 1807 | Шарль Луи Жозеф Шарль д’Альбер де Люинь (фр.) русск. | Политик. Останки удалены из Пантеона |
| 1807 | Жан Батист Пьер Бевьер (фр.) русск. | Политик. |
| 1808 | Франсуа-Бартелеми Бегюно (фр.) русск. | Генерал. |
| 1808 | Пьер Жан Жорж Кабанис | Философ-материалист. |
| 1808 | Габриель-Луи Коленкур (фр.) русск. | Генерал. |
| 1808 | Жан-Фредерик Перрего | Банкир. |
| 1808 | Антуан-Сезар Шуазель-Праслен (фр.) русск. | Политик. |
| 1808 | Жан-Пьер Фирмен Малер | Генерал. Урна с сердцем . |
| 1809 | Жан-Батист Папен (фр.) русск. | Политик. |
| 1809 | Жозеф Мари Вьен | Художник. |
| 1809 | Пьер Гарнье де Лабуассьер | Генерал. |
| 1809 | Жан Пьер Сер (фр.) русск. | Политик. Урна с сердцем . |
| 1809 | Джироламо Луиджи Франциско Дураццо (фр.) русск. | Итальянский политик. Урна с сердцем . |
| 1809 | Жюстен-Бонавентюр Морар де Галл | Адмирал. Урна с сердцем . |
| 1809 | Эммануэль Крете (фр.) русск. | Политик. |
| 1810 | Джованни-Баттиста Капрара | Кардинал. |
| 1810 | Луи Шарль Винсент Ле Блонд Сент-Илер | Генерал. |
| 1810 | Жан-Батист Трельяр | Генерал. |
| 1810 | Жан Ланн |  Маршал Франции .
|
| 1810 | Шарль-Пьер де Флёрио де ла Туретт Кларе | Адмирал. |
| 1811 | Луи Антуан де Бугенвиль |  Путешественник.
|
| 1811 | Чарльз Эрскин де Келли (фр.) русск. | Кардинал. |
| 1811 | Александр Антуан Юро де Сенармон | Генерал. Урна с сердцем . |
| 1811 | Винценти-Марери, Ипполито-Антонио (фр.) русск. | Кардинал. |
| 1811 | Николя Мари Сонжи де Курбон | Генерал. |
| 1811 | Мишель Орденер | Генерал. |
| 1812 | Жан Мари Пьер Дорсенн | Генерал. |
| 1812 | Ян Виллем де Винтер | Маршал Голландии. Только тело. Сердце захоронено в Кампене (Нидерланды) . |
| 1813 | Гиацинт-Юг-Тимолеон Коссе-Бриссак (фр.) русск. | Политик. |
| 1813 | Жан-Игнас-Жак Жакмино (фр.) русск. | Политик. |
| 1813 | Жозеф Луи Лагранж | Математик. |
| 1813 | Жан Руссо (фр.) русск. | Политик. |
| 1813 | Жозеф де Вири (фр.) русск. | Политик. |
| 1814 | Жан-Николя Демонье (фр.) русск. | Политик и писатель. |
| 1814 | Жан Ренье | Генерал. |
| 1814 | Клод Амбруаз Ренье (фр.) русск. | Политик. |
| 1815 | Антуан Жан Мари Тевенар | Адмирал. |
| 1815 | Клод Жюст Александр Легран | Генерал. |
| 1829 | Жак-Жермен Суффло | Архитектор Пантеона. |
| 1885 | Виктор Гюго |  Писатель.
|
| 1889 | Лазар Карно | Организатор революционной армии. Похоронен в годовщину столетия Великой французской революции. |
| 1889 | Теофиль Мало Корре де Латур д’Овернь | Военный деятель. Похоронен в годовщину столетия Великой французской революции. |
| 1889 | Франсуа-Северен Марсо-Дегравье | Генерал. Только прах. Похоронен в годовщину столетия Великой французской революции. |
| 1894 | Мари Франсуа Сади Карно | Президент Франции. Похоронен сразу же после убийства. |
| 1907 | Марселен Бертло | Физик и химик. Похоронен вместе с женой Софи Бертло. |
| 1907 | Софи Бертло | Первая женщина, погребённая в Пантеоне. Похоронена вместе с мужем, которого пережила на несколько часов. |
| 1908 | Эмиль Золя | Писатель. |
| 1920 | Леон Мишель Гамбетта | Политик. Урна с сердцем |
| 1924 | Жан Жорес | Политик левого толка. Похоронен спустя 10 лет после убийства. |
| 1933 | Поль Пенлеве | Политик и математик. |
| 1948 | Поль Ланжевен | Физик. |
| 1948 | Жан Батист Перрен | Физик. Похоронен в тот же день, что и Поль Ланжевен. |
| 1949 | Виктор Шельшер | Борец за отмену рабства. Согласно его воле, похоронен вместе со своим отцом. |
| 1949 | Феликс Эбуэ | Чернокожий колониальный администратор, герой Сопротивления. Похоронен в тот же день, что и Виктор Шельшер. |
| 1952 | Луи Брайль | Создатель шрифта Брайля . Похоронен перед годовщиной столетия со дня смерти. |
| 1964 | Жан Мулен | Герой Сопротивления. Прах перенесен с кладбища Пер-Лашез 19 декабря 1964 года. |
| 1987 | Рене Кассен | Лауреат Нобелевской премии Мира. |
| 1988 | Жан Монне | Предприниматель и политик. Похоронен перед годовщиной столетия со дня рождения. |
| 1989 | Анри Грегуар | Гуманист. |
| 1989 | Гаспар Монж | Математик. Похоронен в годовщину празднования двухсотлетия Французской революции. |
| 1989 | Мари Жан Антуан Никола Кондорсе | Философ. Похоронен в годовщину празднования двухсотлетия Французской революции. Гроб на самом деле пуст, так как останки утеряны. |
| 1995 | Пьер Кюри |  Физик. Оба, Пьер и Мария Кюри были похоронены в апреле 1995 года.
|
| 1995 | Мария Склодовская-Кюри |  Физик. Вторая по счёту женщина, погребённая в Пантеоне.
|
| 1996 | Андре Мальро | Писатель, министр. Прах перезахоронен в Пантеон 23 ноября 1996 года спустя 20 лет после смерти |
| 1998 | Туссен-Лувертюр, Франсуа Доминик | Борец за независимость Гаити. |
| 1998 | Луи Дельгрe (фр.) русск. | Деятель с Гваделупы, борец против рабства. Символически. Захоронена земля с места гибели и установлена мемориальная плита. |
| 2002 | Александр Дюма (отец) | Писатель. Перезахоронен в Пантеон спустя 132 года после смерти. |
| 2011 | Эме Сезер | Мартиникский общественный деятель. Установлена мемориальная доска. Похоронен на Мартинике . |
| 2015 | Пьер Броссолетт | Герой Сопротивления. |
| 2015 | Женевьев Де Голль-Антоньоз | Племянница генерала де Голля, правозащитник. Частица земли с могилы. |
| 2015 | Жан Зе | Герой Сопротивления. |
| 2015 | Жермен Тийон (фр.) русск. | Герой Сопротивления. |
См. также
Напишите отзыв о статье "Пантеон (Париж)"
Примечания
Ссылки
- - официальный сайт Пантеона
|
|||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пантеон (Париж)
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.